Публикуется в сокращении. Продолжение части 1. Следующая часть 3.
Известно, что отцы Церкви, богословствуя о Святом Духе, ссылались на текст Евангелия от Иоанна, где Спаситель обещает послать иного Утешителя (Ин. 14:16), то есть Духа Святого, который в греческом тексте именуется "τὸ πνεῦμα τῆς ἀληθείας" (то пнеума тэс алэфеиас) (Ин. 15:26). В Синодальном переводе это место звучит: "Духъ истины". Но в древних текстах стоят другие слова. Например, в Остромировом Евангелии, которое признаётся исследователями восходящим по традиции перевода к 1-й славянской, исходной кирилло-мефодиевской редакции, стоит другая фраза – "Доухъ истиньныи".
Другой, ещё более древний список Евангелия – Саввина книга Х-ХI вв. (древнейший кириллический древнеболгарский памятник) называет Дух Святый – "истовыи". Это источники древнейшие, и они свидетельствуют со всей определённостью, что с греческого "τῆς ἀληθείας" исконно переводилось как "истинный". А то, что слова "τὸ πνεῦμα τῆς ἀληθείας" в древних славянских текстах могли быть переведены только как "Доухъ истиньныи" и никак иначе, для любого, кто заглянет в элементарный учебник старославянского языка, станет совершенно очевидным.
Славянское прилагательное "истиньныи" является членным (или по-другому - определённым) прилагательным. Членные формы прилагательных в старославянском языке указывают на такой признак, который является специфическим для определяемого предмета. Мы уже указывали выше, что истинность (по свидетельству Святых отцов) есть индивидуализированный признак Святого Духа. Само же членное прилагательное "истиньныи" есть не что иное, как усложнённая указательным местоимением "и" (в славянском языке соответствует русскому местоимению "он") именная форма прилагательного. По этому поводу один из крупнейших филологов-славистов Г. А. Хабургаев пишет:
"Первоначально членные формы представляли простое соединение указательного местоимения "и" (ia, ie) (соответсвует русскому "тот" (то, та)") с соответствующей формой именного прилагательного. Именно указательное местоимение, употреблявшееся в значении члена (определённого артикля), и вносило в обозначение признака оттенок определённости. С течением времени формы местоимения сливались с окончаниями прилагательных, образуя одно сложное окончание".
Слово "истиньнъ", которое, в свою очередь, образовано от именной основы "истин-" путём присоединения к ней суффикса "-ьн-", имеет значение: относящийся к тому, что названо производящей основой, то есть – к "истине". Употреблённая славянским переводчиком членная форма прилагательного "истиньныи" при словосочетании "Дух Святый" означает - тот самый Дух Святый, о котором известно, что Он принадлежит Истине, а Истина – Ему, и сам он есть Истина.
Если же мы пожелаем фразу "τὸ πνεῦμα τῆς ἀληθείας" перевести дословно, то получится следующее:
- "τὸ πνεῦμα" (то пнеума) это существительное среднего рода, по-славянски – "дуновение", "дыхание";
- "τῆς" (тэс) это родительный падеж от "ἥ" (хэ), которое в древнегреческом языке выступало как pronomen demonstratum, то есть указательное местоимение в женском роде, по-славянски - "эта, та, сия" и так далее, следовательно, в родительном падеже это будет звучать как "этой, той, сей";
- ἀληθεία (алэфеиа) это существительное женского рода (дословно – ἀ - ληθεία = не – скрытость) в родительном падеже, звучит как "нескрытости" (обычно переводится как "истины").
То есть, если переводить дословно: "Дыхание той нескрытости (истины)". Получается совершенно не по-русски и не по-славянски. Для славянского переводчика из этого филологического тупика есть два пути: либо совсем не переводить и игнорировать артикли "τὸ" и "τῆς" – и тогда получится Синодальный перевод (дух истины); либо перевести "τὸ πνεῦμα" мужским родом – "Духъ", и переводить "τῆς ἀληθείας" при помощи членного прилагательного, которое должно быть полностью согласовано с существительным "Доухъ". Этот путь выбрали древние славянские переводчики.
Вообще, в древних славянских памятниках "τῆς" в подобных случаях переводится как указательное местоимение в составе членного прилагательного, например, в Остромировом Евангелии "ὁ άρτος τῆς ζωῆς" (артос тэс дзоэс) переведено как "хлебъ животьныи", а в Пандектах Антиоха (ХI в.) перевод "древа жизньнаго" передаёт ту же конструкцию "τῆς ζωῆς" (тэс дзоэс). Таким образом, становится очевидным, что когда Святые Отцы перечисляют имена Святого Духа (Григорий Богослов в Слове 31, Кирилл Иеросалимский в 17-ом, 11-ом и других Огласительных поучениях) и цитируют Евангелие от Иоанна, где Святой Дух именуется "τῆς ἀληθείας", то лучше всего по-славянски это место следует переводить "истиньныи, истинный".
Диакон Валерий Тимофеев
Разсужение о древнем и новообрядческом текстах Символа веры. Часть 1 из 3
Разсужение о древнем и новообрядческом текстах Символа веры. Часть 2 из 3
Разсужение о древнем и новообрядческом текстах Символа веры. Часть 3 из 3