На заседании Архиерейского Собора 12 октября епископат Элладской Православной Церкви поддержал решение Священного Синода о праве Вселенского патриархата на предоставлении автокефалии. Иными словами, греки признали действия Фанара по легализации украинских самосвятов-раскольников каноничными. В этой связи я, как редактор сайта «Сокрытая Русь», не могу в очередной раз не поделиться мыслями об очередном «греческом» уроке Русской Церкви, усвоить который стоило бы еще 350 лет назад.
Пытаться разобраться в мотивах взрослых, обремененных опытом и, в общем-то, серьезных людей, глупо, нелогично, унизительно для зрелого человека. Стенания, которые уже заполонили стены соцсетей под записями о новости в стиле «а почему?», «ну, может, одумаются?», «надеюсь, это еще не конец», отвратительны. Они, на самом деле, вскрывают целую болезнь, присущую определенной части русского церковного общества. И болезнь эта проявляется как раз вот в такие моменты. Последний раз мы что-то подобное наблюдали во время разрыва собственно с самим Фанаром, когда Синод призвал не принимать таинства и не участвовать в молитве на Афоне. Что тут началось!
Знаете, смотреть на это больно и мерзко одновременно. Христос вчера, ныне и во веки Тот же. Странно, что кто-то пытается искать Его за тысячи километров от дома. Честно сказать, попахивает каким-то нездоровым магизмом. Да, Афон действительно является знаковым местом для мирового Православия. Но от чего зависит святость места: от некоей эфемерной «намоленности», истории и традиций, или пристуствия там Христа? Вопрос, в общем, засыпку. Его можно продолжить и вообще разговором о состоянии церковного сознания людей, когда благословение отдельно взятого человека (читай, одобрения церковного лица со статусом) оказывается выше канонов и решений Церкви. Все это просто подводит нас под то, что никакой духовной свободы обе категории людей (держащихся за «места силы» и трепещущих перед отдельно взятыми «церковными экспертами») не имеют.
Оно и понятно, духовный суверенитет складывается не из эгоцентричных мотивов, когда туризм заменяется словом паломничество, а слово мода применяется и под церковную жизнь. Суверенитет страны, общества, отдельной личности в целом складывается из силы родного самосознания. Уважают ли граждане свои традиции? Живут ли они этими традициями? Является ли для них история серьезным предметом, из которого делаются выводы? Если человек не укоренен в родном, будь то вера или культура (что, в общем-то, всегда подвержено взаимопроникновению), он всегда будет искать пророка вне своего Отечества.
Насаждение «варяжской мировоззренческой традиции» произошло в середине XVII века во время церковного раскола. Тогда русское церковное предание, насчитывавшее, без малого, 700 лет, было признано ущербным. Какой позор! И признание это было сделано на уровне царя-патриарха. Пожалуй, причина мировоззрения, в том числе церковного, которое можно назвать «перекати поле» или «куда ветерок – туда и разумок», лежит в той далекой эпохе. Те, кто отказался от духовного и культурного оболванивания, в большинстве своем ушли в старообрядчество. Да, конечно же, не все. Да и сам процесс формирования нового, зависимого, самоуничижающего мировоззрения не был одномоментным. На это потребовались века. Удивительно ли, что большевики красивыми речами смогли повести за собой массы?
В XVII веке греческие иерархи уже «помогли» русским с церковной жизнью. Странно, что представителей развалившейся на глазах Византийской империи вообще слушали как экспертов. Странно, что вчерашних униатов принимали в Москве как дорогих гостей. Странно, что русский церковный строй перекроили по сомнительным лекалам, устроив величайшую в истории страны духовную катастрофу.
Иногда мне оппонируют: дескать, веру-то от греков приняли… На что я всегда парирую: не от греков, а от византийцев. Да, я прекрасно понимаю, что византийцы были теми же греками. Но они были и византийцами. Представителями все еще другой культуры, сильной, волевой, способной управлять империей и множеством населявшей ее народов. Это были те самые христиане, которых Бог наделил силой «пасти народы палицею железною» (Пс. 2:9). Да и вера во Христа, вера свободы, не предполагает какой-то зависимости и обязанности. Кто навязал нам это рабское мировоззрение? Да, вера пришла через Византию на Русь. Но это не говорит о какой-то ущербности или неразвитости одних и превосходстве других.
Когда-то языческий Рим стал христианским. Но он пал. Нет и Второго Рима. Третий все еще стоит, несмотря на все перипетии судьбы. Кстати, еще в ранние времена русского христианства наши предки отказывались признавать какую-то духовную зависимость от Константинополя. Да, архиереев на кафедру утверждал патриарх Царьграда. Но вспомним проникновенную речь митрополита Илариона Киевского. Он ясно дает понять и современникам, и потомкам, что хоть вера и пришла на Русь от греков, но не сделала русских зависимыми или обязанными. Все это произошло по Воле Бога. Христианство вообще чуждо системы отношений какого-то должничества и бесконечного раболепства за сделанное добро. Добро делается христианами даром. Странно, что вообще нужно это объяснять.
И, возвращаясь в наши дни, можно лишь констатировать, что истории преподнесла нашей Церкви очередной горький урок. Помнится, как с замиранием сердца и надеждой православные комментаторы ждали Собора Элладской Церкви. Было даже какое-то воодушевление. Смешно. Все уже случилось много лет назад. Даже если бы решение и было в пользу Русской Церкви, не стоит вот так смотреть на греков, как на непререкаемый духовный авторитет. А ведь воодушевление и надежда на неприянятие их Собором ПЦУ и всей истории с «томосом» как нельзя кстати в очередной раз вскрыли таящуюся в умах и сердцах верующих грекофилию. Но где же, братья и сестры, наша русофилия?
Почему мы не пытаемся возрождать аутентичное Православие у себя на Родине? Да так, чтобы было привлекательно не только для нас, но и для наших единоверцев из-за рубежа? Русский церковный идеал, это, бесспорно, Древняя Русь. Величественные храмы, знаменное пение, благочестивые иноки, национальный колорит, уникальная книжная традиция… И за всем этим – глубина духа Христова. Мы ведь этому всему у грек уже научились и сумели еще тогда, в глубокой древности вызывать у них искренний восторг и преклонение перед нашей духовной силой. Почему сегодня вместо возврата к корням, не поверхностного и теоретического, а реального, мы пытаемся искать для себя заменители «в стране далече»? Неудивительно, что мы теряем духовный суверенитет и постоянно оказываемся в каком-то неясном мировоззренческом брожении.
В Русской Церкви все еще есть хранители древних традиций. Это православные старообрядцы (единоверцы). Это люди с огромным потенциалом и стремлением сохранить, приумножить и поделиться традицией со всей Церковью. От воли священноначалия и решительности активных мирян будет зависеть, сможем ли мы вернуть нашей Церкви подлинную привлекательность, когда сожаление от прекращения общения, например, с Афоном будет истинно христианским, а не потребительско-туристическим. Ведь привлекательность Церкви в ее духовном содержании, в древности и незыблемости тех традиций, которые со времен Христа держали святые, раскрывая их и облагораживая для понимания простых верующих.
Решение Элладской Церкви прискорбно. Но, может быть, этот случай заставит русских христиан посмотреть, наконец, в те глубины духа, которые скрывает их родная традиция? Духовный центр не зависит от географического положения. Духовный центр созидается в сердцах людей в любой точки мира.
Владимир Басенков