Владимир Иванов: «Хочу вернуть резные кресты из музеев в обиход»

Богаты московские пределы на мастеров-умельцев, но есть среди них и совершенно необыкновенные. Одним из таких, без сомнения, является Владимир Иванов – художник, основатель «Кресторезной мастерской КТПВ», возродивший традицию резки деревянных крестов Русского Севера. О том, что это за кресты, где их можно размещать, и существует ли «северорусский супрематизм», говорим сегодня.

Доброго здоровья, Владимир! Расскажи нашим читателям, что же такое «голгофские кресты» и в чем их особенность. Можно ли такой крест ставить в красный угол?

Доброго здоровья! Если кратко, резные голгофские кресты — это явление, связанное с Русским Севером. Они были распространены в XVIII-XIX веках на олонецких, вятских, каргопольских землях, на Выге. На Соловецких островах еще раньше была традиция вырезать такие кресты, и она, кстати, сейчас возродилась, там большая мастерская работает. Некоторые исследователи их связывают с керамидами из пещер Псково-Печерского монастыря. Они очень похожи по композиции и с книжной традицией, идущей еще из Византии. Основная же особенность: голгофский крест — это не икона. К иконе особое отношение, это образ Бога, Богородицы или святых. Икону берегут как от механических повреждений, так и от «обмирщения», от контакта с «внешними» людьми, с животными. А вот эти резные голгофские кресты, они совершенно особую функцию несут, это не образ, а скорее символ, знак: одна из расшифровок загадочных криптограмм на крестах – ББББ – Белех (знак) Божии Биет Бесов. Ну и КХВВ – Крест Хранитель Всей Вселенней. То есть функция этих голгоф – оберегающая, охранная. И в красный угол, конечно, крест поставить можно, закрепив его, например, сверху над иконами. А можно над дверями повесить или в прихожей, там, где иконы размещать не очень удобно. Раньше их в амбаре могли поставить, на дерево повесить, над воротами. Можно, например, в гараже поставить такой крест – и помолиться перед поездкой. Икону в холодном гараже держать, наверное, не стоит. Хотя к Кресту Господню тоже бережное отношение требуется, разумеется.

Некоторые староверы утверждают, что это исключительно могильные кресты. Так ли это?

Есть такое мнение, но оно опровергается фактами. Да, голгофы помещали в голбецы на кладбищах, большая часть сохранившихся крестов как раз оттуда. Но эти голбецы с крышами возникли на Севере из похоронных обычаев местных языческих народов. Это «домики», убежища для души. Часто в них помещали прах умерших, урну. С приходом христианства голбец превратился в киот, но, как я говорил, размещать икону на семи ветрах под дождём и снегом нельзя, поэтому в них стали врезать вот эти «охраняющие» кресты или, кстати, медные иконы как более «прочные».

Но, повторюсь, исследования показывают, что использовали их где угодно: в домах, в амбарах, на воротах, как поклонный крест могли у дороги к дереву прикрепить. На вятских землях их до сих пор держат именно в божницах, а не на кладбище. Есть любопытное исследование о формах креста: что крест «под аркой» чаще всего был «намогильничком», охранял покойника; крест в круге или овале над дверями вешали, в домах, хозяйственных постройках как оберегающий; а крест с куполами – при дороге как «поклонную икону».

Что тебя вдохновляет?

Прежде всего мне хочется, чтобы резные голгофские кресты вернулись из музеев в обиход, это крепко забытый, но очень «функциональный» предмет. Ну и моя любовь к Русскому Северу. Еще студентом я очень увлекался деревянным зодчеством, много путешествовал, даже организовал первый тематический форум в интернете, соцсетей тогда еще никаких не было. Позже я от этого отошел, а коллеги, с которыми я тогда общался, кстати, организовали известный проект «Общее дело». А я нашел для себя вот эти голгофы. Это для меня всё взаимосвязано – Север, деревянные храмы с часовнями, резные голгофы и иконы.

Твои работы — это в основном реплики или в мастерстве крестореза есть место импровизации?

Именно что есть место импровизации, это чистое творчество. Если посмотреть голгофские кресты с Выга – они же не повторяются никогда. Там нет никаких «иконописных канонов», есть только минимально обязательный набор символов. Иногда смотришь в музее на разные уникальные образцы – это похоже на модерн, это конструктивизм, это вообще супрематическая композиция какая-то. А они все XVIII века! Но, к сожалению, действительно, значительная часть моей работы – реплики. Просто заказывают чаще всего по фотографиям моих же крестов – можно ли сделать такой же? И я просто не успеваю делать что-то своё.

Какой у тебя был самый необычный заказ?

Вспоминается сразу три необычных заказа. Первый – голгофский крест с врезанной медной иконой, по сути своей ставротека. Я подошел творчески, сделал настоящий резной киот, с колонками, «виноградами»… Но работа не задалась, делал долго, переделывал. Сказалось, видимо, то, что я не большой поклонник меднолитой пластики, дерево мне ближе. С тех пор не берусь делать ставротеки, сколько бы не обращались. Второй – заказали мне точную копию огромного креста из Каргополя, в девять куполов с молитвами. Вот тут я огромное получил удовольствие от работы, хотя столкнулся с массой трудностей: поиск мастера, который толстую липовую доску нужного размера изготовит, ну и банальная нехватка места для работы с таким огромным крестом. А третий – заказ из США, из городка близ Сиэтла. Я ошибся в адресе, и крест несколько месяцев путешествовал по всей планете, было интересно отслеживать его маршрут на почте. Потом он вернулся и уехал уже по адресу.

Кто твои покупатели? Пользуются ли кресты спросом среди «общеправославных», или большинство заказов поступают от староверов? Как реагируют на то, что ты единоверец?

Христиане. Понятное дело, чаще покупают староверы, для дома, для моленных, им эти предметы больше знакомы. Но и новообрядцы интересуются, заказывают, и даже для храмов. Меня это радует, хочется, как я уже говорил, вернуть резные кресты в обиход. Заказывали и представители греческой Церкви, из Америки, и совсем мне не известные толки старообрядцев из Европы. Я, если честно, в большинстве случаев и не знаю, какого упования заказчик.

Моим же упованием поинтересовались за всё время ровно два раза, очень корректно и вежливо, я, впрочем, его и не скрывал никогда. Не знаю, видимо, если кого-то что-то смущало, то он и не заказывал ничего.

Как видишь дальнейшее развитие твоей мастерской?

Очень важный вопрос! Сейчас я достиг некоторого технического предела, а хочется развиваться дальше. Я очень хочу заняться резными иконами, опять же традиция Русского Севера, даже уже получил благословение. Но всё-таки резьба требует специфических процессов, справляться силами одного человека становится всё труднее. Я уже говорил, что не успеваю создавать свои кресты, а хочется и новые техники, инструменты, породы дерева осваивать, и доски самому готовить, но тогда я заказы потеряю. Нужна мастерская, помещение. Сейчас я работаю дома, это уже крайне неудобно. Хочется кресторезную мастерскую превратить в артель, найти увлеченных единомышленников. Очень хочу участвовать в художественных выставках, ярмарках в разных городах. Так что, если кто-то хочет участвовать в возрождении редких, почти забытых, но очень перспективных промыслов Русского Севера – пишите, буду рад сотрудничеству!

Заходите в наш раздел «Деловые предложения» и заказывайте в «Кресторезной мастерской КТПВ»!


Беседовал Филипп Каминский