Староверы и никониане – два термина родом из XVII века, надолго разделившие русский народ. Но почему спустя столько времени мы остаемся разделены? Попробуем вместе вспомнить о том, как усугублялась трещина раскола и почему в наши дни иерархи сторон так и не пришли к единству.
Национальная дезориентация
4 столетия назад Русскую Церковь потрясло скорбное событие – крупнейший за всю ее историю раскол на старообрядцев и последователей реформ патриарха Никона и царя Алексея Михайловича…
Обычное начало для сотен, если не тысяч текстов, в которых автор пытается в рамках «вежливости пера» в очередной раз сообщить читателю уже множество раз переписанные факты. Тем не менее, чтобы понять суть раскола XVII века, необходимо кратко напомнить о том, что же происходило в те непростые для русского народа времена.
Итак, царь Алексей Михайлович Романов считал себя преемником древних греческих императоров. Ведь Москва – Третий Рим! Царь верил, что он и его наследники просто обязаны ступить на путь владения Константинополем. Оккупированная турками уже 2 столетия столица Византии привлекала русского правителя. Россия в XVII веке была единственной независимой православной страной в мире. В голове молодого царя жила мысль стать василевсом мирового Православия, а русского патриарха поставить Вселенским. Алексей Михайлович рассматривал грядущую церковную реформу как ступеньку в многоходовом политическом процессе.
Добиться «всеправославного единства» предполагалось прежде всего на религиозной почве. Богослужебные традиции Поместных Церквей, в том числе греческой, отличались от сохраненного незыблемым со времен Крещения Руси литургического эталона Москвы. Несвобода греков, начавшаяся со времен падения Константинополя (которому предшествовала уния с католиками), породила в их отношении настороженность в Русском царстве. «Греки нам не Евангелие», – довольно разумно возразил Иван Грозный на «позитивный» пример «православных униатов» Антонио Поссевино папскому послу при московском дворе. Этот слоган, нивелировавший греков как носителей Истины, прочно закрепился в России, на 100 лет сформировав стойкое отношение к вчерашним «учителям веры».
Честолюбие царя и патриарха толкнули Русскую Церковь на скользкий путь «реформ». Исправления старинных книг, кропотливо оформлявшиеся справщиками из числа земляков, носителей духа, традиции и культуры, верными сынами Отечества, были переданы в ведение киевлян и греков. Новые «корректоры» вместо работы над орфографическими ошибками занялись изменением текстов, сверяя их по новым греческим.
Этот момент стоит запомнить как точку отсчета в шагах к потере духовного суверенитета. Свое, родное, сакральное, сохраненное поколениями святых русских людей признавалось неправильным. На Московском соборе 1654 года русская церковная старина Сергия Радонежского и Макария Московского, целого сонма подвижников и святителей признавалась ошибочной. Происходила измена религиозному и национальному лицу, в XVII веке имевшая неразрывную связь.
Естественно, действия царя и патриарха, выбравших грубую дорогу авторитарных решений, встретили недовольство среди клириков и мирян. Протест усугублялся отсутствием альтернативных предложений для тех, кто оставался верен церковному преданию и, более того, жестким подавлением инакомыслия. Протопоп Аввакум, ставший негласным лидером ревнителей старины (тогда еще не старообрядцев), лишь защищал традицию, в которой вырос и был воспитан. Как и вся православная Святая Русь той эпохи.
Старообрядцев в XVII веке просто выгнали из Церкви. И в этом моменте историческая правда остается на их стороне. С последователями «старых» обрядов не разговаривали. Их подвергали жестоким репрессиям. Чего стоила только 8-летняя осада царскими войсками Соловецкого монастыря.
«Фундаментальной причиной раскола стала полная необоснованность реформы, при фактическом акте национально-религиозного унижения и жестоком подавлении инакомыслия»
Итак, фундаментальной причиной раскола стала полная необоснованность реформы, при фактическом акте национально-религиозного унижения и жестоком подавлении инакомыслия. Родное отныне признавалось недалеким и неправильным. Заморское – верным и ориентирующим. Парадигма национальной самостоятельности ломалась, и ломка эта начиналась с изменения религиозной жизни. Царство делилось само в себе, и масштабов катастрофы будущих веков пока никто не мог себе представить.
Старообрядцы в Российской империи
В Синодальный период ревнителей древнего благочестия тоже особо не жаловали. Культурное западничество петровской эпохи, по свидетельству современников, толкнуло в ряды старообрядцев еще больше сторонников. Репрессии против «двуперстников» не прекратились, находя дипломатические решения лишь в отношении крупных киновий (общин мирян со строгим христианским укладом), имевших для молодой империи экономическое значение.
Старообрядцы, преданные собственным государством, все же искали возможности мирной жизни и возвращении в лоно Церкви. Единоверие, учрежденное в 1800 году, появилось не как сухой казенный формуляр на бумаге, а как реальный запрос со стороны верующих. По местам старообрядцы обращались к правящим архиереям с просьбами освятить храм, разрешить совершать в нем богослужения и даже поставить священника для совершения таинств. В итоге митрополит Платон (Левшин) убедил императора Павла I издать указ о создании нового образования внутри Русской Церкви. Начиналась трудная, со скрипом, реабилитация «старых» обрядов. Но не всё было так просто.
Инициатива «снизу», на выходе получившая законодательное закрепление, в период правления Николая I использовалась как ловушка и орудие борьбы со старообрядчеством. Канцелярский подход властей сделал свое дело: в деле Единоверия остался мрачный отпечаток, к которому сами единоверцы не имели ни малейшего отношения.
Со времен раскола сменилось уже не одно поколение людей. Синодальная Церковь и старообрядцы шли параллельными маршрутами, оставаясь, тем не менее, двумя частями Тела Христова. У каждого течения сформировались свои обычаи и мировоззрение. Внешне единый русский народ представлял собой две крупные ветви: системную и внесистемную. Старообрядцы были лишены в Российской империи социальных лифтов. Их религиозность становилась объектом «мягких» и «жёстких» преследований. Рассчитывать приходилось на Бога, собственные силы и солидарных братьев, находившихся в аналогичных условиях. Старообрядцы довольно быстро стали серьезным этнорелигиозным объединением с мощной экономической базой.
Постоянное давление со стороны властей не могло не сформировать в их среде определенного защитного механизма по отношению к представителям «официальной» Церкви. Даже при соблюдении всех евангельских заповедей и настрое на любовь и миролюбие староверы выработали в себе недоверие, закрытость, настороженность ко всему связанному с Русской Православной Церковью.
Тем временем активно развивалось Единоверие. В первую очередь – благодаря широкой и активной работе ее деятелей. Во время Поместного собора 1917-1918 года единоверцы получили долгожданное равенство в правах с православными и собственную трехчинную иерархию. Если бы не кровавая смута, как знать, возможно, врачевание раскола завершилось бы еще до конца XX века…
Просим прощения
В 1971 году Поместный Собор Русской Церкви всё же вернулся к вопросу раскола XVII века: официальное «покаяние» в документарном выражении было принесено современниками за дела предков. Старые русские обряды были приняты равноспасительными с новыми. Негативные оценки и проклятия на носителей древнего благочестия и их религиозные убеждения признавались «яко не быша».
Стоит привести и текст примирительного воззвания к старообрядцам от лица Собора:
«Освященный Поместный Собор Русской Православной Церкви любовию объемлет всех свято хранящих древние русские обряды, как членов нашей Святой Церкви, так и именующих себя старообрядцами… Да приведет Господь расстоящаяся паки воедино, и в любви друг ко другу да исповедуем и славим едиными устами и единым сердцем Отца и Сына и Святаго Духа».
Ну, казалось бы, после этой трогательной фразы надо встать друг против друга староверам и «никонианам» да с разбега броситься к противоположной стороне во всепрощающие объятья. Но этого не произошло. Что-то пошло не так?
От слов к делу
Единоверие, или, правильнее сказать, православное старообрядчество, начало активно возрождаться в Русской Церкви после распада Советского Союза. К нашим дням мы имеем радостные примеры воссоединившихся с РПЦ общин поповцев и беспоповцев разных согласий. Число единоверческих приходов увеличивается. Межстарообрядческое взаимодействие, в том числе благодаря сети, развивается. Но старообрядцы, имеющие ныне собственные религиозные объединения, не спешат, несмотря на снятые «клятвы», к объединению.
В чем причина? Их несколько.
В пользу старообрядцев может говорить отсутствие четкого статуса у современного Единоверия. Нет положения в Уставе РПЦ, регулирующих документов. Нет собственного епископа. Единоверческие приходы живут по правилам прошлых веков, ряд из которых устарел и требует пересмотра в связи с современными реалиями. Появление старообрядного прихода в епархиях РПЦ чаще становится актом воли «низов», при разном отношении к этому явлению архиереев. Если управляющий епархией просто не захотел – единоверческий приход не откроется. Всё просто, это нерегламентированная инициатива, которую подрывает отсутствие четкого юридического статуса.
Объединение со старообрядцами возможно прежде всего в случае оформления Единоверия в некую автономную структуру внутри РПЦ. С соблюдением не только правил древнерусского богослужения, но и уклада, общинного строя, права приходов на имущество. Единоверие XX века сможет стать реальным и масштабным врачевателем раскола при даровании данному учреждению серьезных прав и свобод с учетом мнения старообрядческих согласий. Недоверие врачуется уступками. И старообрядцы это заслужили.
Но в свою очередь стоит отметить, что староверы, несмотря на вышеозначенные шаги на сближение со стороны РПЦ, порой удивляют неоднозначностью своих действий. Последнее – молчаливый «игнор» единоверцев и отказ от приглашения их делегации на Всемирный старообрядческий форум. Дико, непоследовательно и удивительно. Солидную старообрядческую группу, «мостик» в диалоге с Русской Церковью, Единоверие, с представителями которого у старообрядцев имеются живые связи, просто проигнорировали. Этот поступок стал неким рубежом, после которого диалог, безусловно, уже не будет складываться как прежде.
Вместе с тем, любовь, которой отличались христиане, в том числе и старообрядцы былых времен, стремительными темпами оскудевает в рядах носителей древнего благочестия. Не настороженность – открытая вражда, ненависть, оскорбления, исступленная агрессия – всё это демонстрируют представители согласий в жизни реальной и виртуальной. Выносить диагноз всем старообрядцам не хочется, но градус негатива, как отмечают бывалые единоверцы и «старая гвардия» самих ревнителей, повысился в последние годы. Евангельской любви встречаешь всё меньше…
Но несмотря на все двусторонние сложности диалога, обеим сторонам стоило бы задуматься о важности переосмысления своей позиции по «собеседникам». Мы – одна Церковь, которую расколола ошибка наших предков. Рана раскола зияет на русском теле, и мы понимаем, почему она до сих пор не зарубцевалась.
В уважении к общим корням и традиции, убеждениям и вере, в братской любви нам стоит продолжать диалог и искать пути решения на пути к дружбе и… даст Бог, объединению. В единой Русской Церкви.
Владимир Басенков
26 февраля 2019 г.
Источник: Православие.фм