Справа от меня в самолете сидел здоровенный «гэкающий» русский десантник, слева – предприниматель-армянин. Я летел к Южным вратам России, чтобы нанести новую метку на карту «Сокрытой Руси» и вписать в книгу очередную главу. С ударом шасси об асфальтированное полотно аэродрома оба моих спутника не сговариваясь перекрестились.
В терминале меня встречала красноречивая фраза Михаила Кутузова, адресованная к жителям территории Всевеликого войска Донского:
Целью поездки, конечно, было посещение единоверческого прихода во имя святого апостола Андрея Первозванного.
Надо сказать, что современное Единоверие это некоторый феномен, который требует и будет требовать осмысления еще долго.
Особенностью церковного старообрядчества сегодня является отсутствие, с одной стороны, прямых корней. Единоверие в XIX веке учреждалось именно для «переходивших из раскола» общин. Прихожанам общеправославных приходов чуть ли не под страхом уголовного преследования запрещалось посещать богослужения православных старообрядцев. Много изменилось в первую четверть XX века. Но революция внесла свои корректировки: Единоверие как и вся Русская Церковь попала под каток большевистского террора. В итоге, к моменту распада СССР на его территории единоверческих приходов насчитывалось не более 3-5. Вместо 600, известных до революции.
С другой стороны, современные церковные старообрядцы – это грамотные, инициативные и очень твердые в своих убеждениях священники и миряне. Новообразованным приходам приходится преодолевать горнило испытаний в виде первоначального противостояния архиерея и его администрации, непонимания со стороны подавляющего большинства верующих, и не самого доброго отношения от соседей-старообрядцев, не пребывающих в единстве с Церковью.
Раскол – явление тяжелое, и все эти трудности ни что иное, как рана, нанесенная русскому православному организму 350 лет назад. Ну, и низкий уровень религиозного образования, конечно, играет в отношении к единоверцам не последнюю роль.
Но прежде чем посетить казаков-единоверцев, я не мог упустить возможности заглянуть к старообрядцам белокриницкой иерархии (РПсЦ). По интересному стечению обстоятельств, их Покровский собор расположен на улице Ульяновской (родина автора – город Ульяновск – прим. авт.). Настоятель, иерей Иоанн Севастьянов, любезно согласился со мной встретиться.
Во дворе храма – снова голос Родины. Ожидавшая священника вместе со мной пожилая старообрядка сообщила, что в 50-60-х года она жила в Ульяновске…
Кабинет священника расположился в колокольне. По нескончаемым узким ступенькам мы добрались до логова старообрядческого лидера. Большая старинная икона напротив входа, две кровати, рабочий стол, видевший век, а то и больше комод, круглый стол и диван. Уютный рабочий кабинет в центре Ростова.
С отцом Иоанном разговаривали о разном: от истории его учебы в православном Свято-Тихоновском университете до визита Владимира Путина на Рогожское в мае 2017-го.
– У меня с никонианами были нормальные отношения и до моей учебы. Я был знаком с рядом священников и мирян РПЦ. Нормальные, человеческие отношения.
– Визит Путина на Рогожское… слава Богу. Я помню, и у меня была определенная эйфория от этого. Все было как-то радостно. Психологически.
Отец Иоанн не видит явных отличий между «идеальными» старо- и новообрядцем:
– Если для человека вера в Бога не пустой звук, то Господь его ведет. И он поступает в конкретных жизненных ситуациях в соответствии со своей совестью.
Говорили и о кружке боголюбцев XVII века, особенностях старообрядческой одежды, практики говения перед причастием и перспективе появления продолжения «Сокрытой Руси» – о жизни современных старообрядцах. Отец Иоанн считает книгу о современной жизни общин белокриницких общин актуальной. После разговора я краем глаза заглянул в храм, где как раз начиналась вечерня.
Конечно, сделали фото напоследок
Из центра Ростова мой путь вновь лежал на окраину. В приход апостола Андрея Первозванного. Уже на подступах к поселку-пригороду меня встречал поклонный крест.
Я прибыл к самому началу богослужения, благословился у настоятеля, отца Даниила Хохони и направился вместе с ним в алтарь.
Деревянный храм поразил своей простотой и рациональностью. В алтаре у священника все под рукой, места достаточно для движения и совершения земных поклонов. С клироса раздавалось наонное знаменное пение. Отец Даниил на одно из мои замечаний о явных этнических переливах в голосах клирошан заметил, что наон в их молодой общине прижился быстро.
– Обрати внимание, как он схож с казачьими песнями. А пели их… В общем, это похоже на исполнение во время езды на лошади галопом… У-у-слы-ы-ы-ши-и ны-ы-ы, Госпо-о-о-оди…
Как говорит отец Даниил, начиналось все не со старообрядчества, а с традиции. Казачьей. Еще до своего рукоположения батюшка занимался рукопашным боем по системе «Спас». Но как и ряд традиционных русских боевых систем, «Спас» не ограничивался только навыками боя. Он был шире и включал в себя весь пласт мужской казачьей культуры со всеми ее особенностями. Здесь и песня, и пляска, и бытовые «лайфхаки»… Для меня тема не новая и не чужая. Замечаю, что казаки на службе одеты не как у нас, в косоворотки, а в казачьи бешметы. Но суть та же: в Ростове проявляются местные особенности обширной русской культуры. Старинных икон не очень много, зато визуальная эстетика полностью соответствует канону, присутствуют и резные, исполненные из дерева элементы.
После богослужения отец Даниил показывает мне окрестности, с гордостью указывает на поле вдалеке. Там на 2 гектарах уже ведется строительство под казачий центр. Там предстоит развернуть широкую духовно-патриотическую деятельность. Кстати, центр давно уже действует при приходе. Казаки занимаются и с детьми, и со взрослыми.
Именно с казачества возник интерес к дораскольной форме русского Православия.
Священник сообщает, что Дон долгое время, почти до революции, поголовно был старообрядческим. Единоверцев здесь также было не мало.
Предыдущий настоятель храма, отец Виктор Баденков почти 10 лет посвятил тому, что приводил богослужение и паству к уставному службе, прививал любовь к «древлему благочестию». А два года назад во время собрания прихожанами было принято решение – молиться и жить «по-старому». Отец Виктор посчитал свою миссию исполненной, покинул приход, а его место занял его духовный сын, отец Даниил. Молодой священник активно взялся за дело. Важный аспект развития прихода – вместе с храмовым благочестием бок о бок двигается развитие традиционной культуры. Как душа соединена в этой жизни с телом, так и культура – с верой. К сожалению, ценность русской традиции сегодня, не занимает в Церкви своего надлежащего места (несмотря проснувшийся в обществе интерес к своим корням).
– Единоверие – путь к врачеванию раскола, – считает отец Даниил. – Патриарх Кирилл сказал, что это самый настоящий духовный пласт, на котором исторически стоит вся Русская Церковь. Единоверие – этот старый обряд, из которого вытекает нынешняя РПЦ, новый обряд. Для нас это созидание культуры нашего народа, возврат к подлинной культуре.
Разговаривали почти до полуночи. Засыпал я с чувством глубокого удовлетворения: материал на новую главу в книгу собран. Но это ведь только вечерня. Все самое интересное обещалось впереди.
Утром на литургию собралось довольно много народу. Было много детей в традиционной одежде. Я обратил внимание на огромный клиросный аналой, по размеру и форме напоминавший пианино. Оказывается, он был сделан по чертежам Ивана Карпова, единоверца из Ярославля и моего соратника по проекту «Сокрытая Русь». После богослужения отец Виктор Баденков, у которого день рождения выпало на Фомину неделю, произнес проповедь. Мне удалось поговорить с батюшкой всего минут 15. С одной стороны он устал, а с другой все время ссылался на отца Даниила:
– Он теперь настоятель, он… Я дело делал, а официально уже при отце Данииле приход стал единоверческим.
Было интересно, как отец Виктор, священник немолодой, «старой» закалки эту самую синодальную закалку в себе переломил и пришел…
– Давайте будем называть это не старым обрядом, а древним благочестием, – уточняет священник. – Святость – это образ жизни. Тексты, пение, устав были созданы, чтобы нам в деле обретении святости ПОМОГАТЬ. Все внешнее, визуальное было создано для того, чтобы повернуть человека к Богу, подготовить его для встречи с Ним. С течением времени в христианской истории менялся не только сам устав, но и богословское понимание богослужения, литургии, например.
Отец Виктор считает, что у единоверческих приходов в РПЦ большое будущее:
– Когда я пришел на первое заседании секции по старому обряду на Рождественских чтениях, было всего пять приходов. Сейчас – почти 40…
– Уже больше…
– Тем более. Вот оно и будущее. За каких-то 7 лет в 8-9 раз увеличилось количество приходов. Другой вопрос, что Единоверие не распространяется так быстро в силу косности мышления.
Завершалась наша встреча приходскими посиделками. Как и принято на Дону – с песнями и тостами. Отметил интересую особенность: все казачьи песни, исполняемые в основном под аккордеон, содержат в себе яркий религиозный подтекст или же прямо слова молитв в припевах. Была даже песня с Иисусовой молитвой в каждом припеве. Интересная заметка о знаменитой казачьей песне «Не для меня…», получившей уже и в современном обществе широкое распространение. Помним слова предпоследнего куплета: «Не для придет Пасха…». И после этого еще куплет о героической песне в бою. Вызывает недоумение, правда? Ну, конечно без козней коммунистов не обошлось. В оригинальной версии пелось как раз-таки
«А для меня придет Пасха, За стол родня вся соберется, Христос воскрес из уст польется, Пасхальный день, брат, ждет меня».
И точка. Песня – это очень важный элемент народной культуры. Тот факт, что русские люди на застольях перестали петь – факт удручающий. Пение за трапезой это ведь и форма общения, и способ эмоциональной разгрузки. И элемент формирования национального мышления.
Отпускать меня не хотели до последнего, благодаря радушным хозяевам я чуть не опоздал на самолет. Но сказать честно, и самому хотелось еще побыть с этими замечательными, добрыми и открытыми русскими единоверцами.
Владимир Басенков
26 апреля 2018 г.
Источник: https://media.elitsy.ru/multimedia/edinoverie-na-donu/