Стих взят из сборника, происходящего из д. Черное Шахунского района Нижегородской области.
Спит гордый Рим, одетый мглою
В тени разросшихся садов.
Полны глубокой тишиною
Ряды немых его дворцов.
Весенней полночи молчание
Царит на сонных площадях.
Луной капризное сиянье
В речных колеблется струях.
И Тибр, блестящей полосою
Катясь меж темных берегов,
Шумит задумчивой струею
Вдаль убегающих валов.
В руках распятие сжимая,
В седых стенах тюрьмы сырой
Спит христианка молодая,
На грудь склонивши головой.
Бесплодны были все старанья
Ея суровых палачей.
Ни обещанья, ни страданья
Не сокрушали веру в ней.
Бесчеловечною душою
Судей на смерть осуждена,
Назавтра пред иным судьею
Предстанет в небесах она.
И вот, полна святым желаньем
Все с жертву небу принести,
Она идет к концу страданья,
К концу тернистого пути.
И снятся ей поля родные,
Шатры лимонов и дубов,
Реки изгибы голубыя
И юнны лет приютный кров.
И прежних мирных наслаждений
Она переживает дни,
Но ни тревога, ни сожалений
Не пробуждают в ней они.
На все земное без участья
Она привыкла уж смотреть…
Несколько строф, видимо, утрачено
К нему на суд приведена,
Проснулась грудь его немая
От долгой тьмы глухого сна.
Разврат дворца в душе на время
Стремленья чистые убил,
Но свет любви порока бремя
Мечом карающим разбил.
И казнь Марии изрекая,
Дворца и Рима гордый сын,
Он, сам того не сознавая,
Уж был в душе христианин.
И речи узницы прекрасной
С вниманьем жадным он ловил,
И свет великой веры ясной
Глубоко корни он пустил.
Любовь и вера победили
В нем заблужденья прежних дней
И душу гордую смутили
Высокой прелестью своей.
Заря блестящими лучами
Зажглась на небе голубом,
И свет огнистыми волнами
Блеснул причудливо кругом.
За ним, венцом лучей сияя,
Проснулось солнце за рекой,
И светлым диском выплывая,
Сверкая гордо над рекой.
Проснулся Рим.
Народ толпами
В амфитеатр, шумя, спешит.
И черни пестрыми толпами
Цирк полный доверху кипит.
И в ложе, убранной богато,
В пурпурной мантии своей,
Залитый серебро и злато,
Сидит Нерон в кругу друзей.
Подавлен безотрадной думой,
Альбин, патриций молодой,
Как ночь прекрасный и угрюмый,
Меж них сияет красотой.
Толпа шумит нетерпеливо
На отведенных ей местах.
Но подан знак, и дверь визгливо
На ржавых подалась петлях.
И на арену, выступая,
Тигрица вышла молодая.
Вослед за ней походкой смелой
Вошла с распятием в руках.
И вмиг все общее движенье
Сменилось мертвой тишиной,
Как дань немого восхищенья
Пред неземною красотой.
Альбин, поникнув головою,
Весь бледный, словно тень стоял.
И вдруг пред стихнувшей толпою
Волшебный голос зазвучал.
«В последний раз я открываю мои дрожащие уста.
Прости, о Рим, я умираю
За веру в моего Христа.
И в эти смертныя мгновенья,
Моим прощая палачам,
За них последние моленья
Несу я к горним небесам.
Да не осудит их Спаситель
За кровь пролитую мою.
Пусть примет их учитель
В свою великую семью.
Пусть светоч чистаго ученья
В сердцах холодных он зажжет,
И рай любви и примиренья
В них жизнь мятежную прольет.»
Она замолкла, – и молчанье
У всех царило на устах.
Казалось, будто состраданье
В их черствых вспыхнулось сердцах.
Вдуг на арене пред толпою
С огнем в очах предстал Альбин
И молвил: «И я умру с тобою,
О Рим, и я христианин»
Цирк вздрогнул, зашумел, очнулся,
Как лес осеннею грозой,
И зверь испуганно метнулся,
Прижавшись к двери роковой.
Вот он крадется, выступая,
Ползет неспешно,как змия.
Скачок…и землю обагрила,
Блеснула алая струя.
Святыню смерти и страданий
Рим зверским смехом оскорбил.
И дикий гром рукоплесканий
Мольбу последнюю покрыл.
Глубокой древности сказанье.
Прошли седые времена,
И беспристрастное преданье
Хранит святые имена.
Простой народ тепло и свято
Сумел в предании сохранить,
Как люди в старину когда-то
Умели верить и любить.
Источник: https://opentextnn.ru/museum/ethnological-museum/folklor/duhovnye-stihi/