Публикации, посвященные знаменному пению и вообще традиционной музыке, стали одними из самых популярных на нашем ресурсе. Особый интерес читателей и даже дискуссию среди специалистов по пению вызвало интервью современного исследователя старообрядческого пения, доктора искусствоведения Н.Г. Денисова. Сегодня мы публикуем отклик на это интервью известного специалиста по древнерусской музыке, кандидата искусствоведения, доцента МГУКИ Мелитины Вадимовны Макаровской.
Сложные вопросы певческого искусства
Совсем недавно на «Русской вере» было опубликовано интервью крупнейшего исследователя современного старообрядческого пения, доктора искусствоведения Н.Г. Денисова. Такое большое, трехчастное интервью о традиции и хорах знаменного пения было, пожалуй, первым в постсоветское время (а значит и вообще в истории — первым). Но предмет настолько огромен, что высказывания одного ученого можно считать первыми в ряду современников, которым небезразличны и исследования певческой культуры старообрядчества с ее историей певческих центров и хоров, и современные проблемы и вопросы церковного пения. Из последних актуальны, например, такие: нужны ли для понимания старообрядческого пения исторические и теоретические знания? В какой мере должна быть использована современная академическая вокальная культура?
Все эти вопросы неисчерпаемы, поэтому я постараюсь ограничить темы своих нынешних размышлений только обсуждением облика пения, того, что реально звучит на богослужении. В чем заключается традиционность мышления, каковы ее внешние признаки? А также: что свойственно академической вокальной культуре и противостоит ли она традиционному пению?
Пение по слуху
Старообрядческое пение всегда было неоднородным исторически, и сейчас — географически. Оно разделялось крупным планом на два направления: безпоповское и поповское. В поповстве Н.Г.Денисов выделяет две группы приходов — российские и южные (состоящие из староверов, называющих себя «липоване»). Самая многочисленная из них — российская, которая использует в своем пении средства академической культуры. Но совсем недалеко, за западными рубежами России, находятся старообрядческие приходы, поповские и безпоповские, пение которых относится к аутентичной традиции без современных культурных влияний, и это можно проследить по конкретным особенностям. Несколько подобных общин есть в Украине, Молдавии и Польше, большинство — в Прибалтике и Румынии. В Ставропольском крае России находятся общины казаков-некрасовцев, заслужившие самые высокие отзывы и теплые похвалы Н.Г. Денисова. Мне бы хотелось обратить внимание на те богатства, которые накапливались веками и сохраняются до сих пор внутри самой традиционной культуры старообрядчества.
Самый главный признак, бросающийся в глаза при знакомстве с такими общинами, — это пение по слуху. Указка уже не употребляется, вне зависимости от уровня крюковой грамотности и от того, открыта ли певческая книга. Если она открыта, то указкой могут следить за словами. Иногда указкой показывают азбучное значение крюкового знака, исполняя при этом его с украшениями. С чего начинается пение по слуху? С того, что певец, начиная петь фразу, слышит ее (представляет про себя) полностью, до конца, и просто последовательно разворачивает то, что он слышит, — тогда указка делается не нужной. Главное условие пения по слуху — это хорошее знакомство с напевом, чтобы человек мог представить себе каждую его очередную фразу.
Знаменное пение построено на циклическом употреблении лексических единиц — попевок, которые с течением времени делаются хорошо знакомыми всем певцам (от хорошего знания они впоследствии начинают орнаментироваться, больше или меньше). Этот вид пения доказывает, что музыкальный слух есть от природы абсолютно у всех людей, точно так же, как и певческий голос. Этот «маленький секрет» знает уже любой выпускник музыкального училища, который в учебном курсе работал с детьми. Просто на первых порах не у всех есть координация слуха с голосом, но это достигается регулярной практикой (у взрослых, как правило, в течение 1–2 лет) с усложнением материала, начиная с ектений. Есть и еще одно условие успешной координации голоса со слухом — петь примерно на той высоте, на которой человек разговаривает (по крайней мере на первых порах). Если оно нарушается, пение может быть фальшивым.
Здесь мы вплотную подходим к проблемам женского пения. Расстояние между мужским и женским голосом от природы — это не октава, а максимум квинта или даже кварта. Если женские голоса надстраиваются в октаву над мужскими, то это гораздо выше того уровня, на котором певицы разговаривают, и в таком случае их голоса звучат напряженно и есть тенденция к постоянному занижению тона. В липованских общинах Румынии иногда практикуется очень удобный, щадящий способ пения: лики однородны, мужской и женский, и каждый из них поет в своем тоне. Расстояние между этими тонами может быть квартой или квинтой, голоса звучат спокойно и естественно.
Пение по слуху решает еще две возникающих проблемы. Во-первых, если хор сбивается со взятого тона, то легко может запеть с другого, более удобного тона, сразу в правильном звукоряде без настройки, забывая предыдущее звучание. В этом случае человеку с музыкальным образованием приходится труднее: без настройки он рефлекторно запевает с другой ступени того же самого звукоряда, и у него получается неверный, чуждый характер напева. И, во-вторых, поющие по слуху легко будут петь в своем собственном тоне, если тон предстоятеля или парного лика не подходит, допустим, слишком высок для них.
При практике пения по слуху уже не требуется регулярных занятий сольфеджио, тем более, с преподавателем, не знакомым с церковным звукорядом.
Церковный певец и академическая школа пения
Теперь рассмотрим, требуется ли церковному певцу академическая школа пения. Самое главное — отделить ее суть от внешности. Внешние признаки прекрасно заметны со стороны: это прикрытый звук, его вибрация, агогика (изменения темпа), употребление высоких женских голосов, «выравнивание» хорового строя, работа над ансамблем. Существенные признаки совершенно незаметны со стороны, но именно они позволяют физиологически грамотно поставить певцу дыхание и голос. Занятия вокалом начинаются именно с постановки дыхания, которая является универсальной для всех школ вокала: академической, народной и эстрадной. Это дыхание глубокое и диафрагмальное, т.е. животом; оно требует наработанной привычки, иначе дыхания хватает ненадолго. Затем нужно освободить мышцы певческого аппарата и ликвидировать все имеющиеся их зажимы — на это направлены специальные упражнения. Эти два момента постановки голоса являются самыми важными, они никак не связаны с окраской голоса, его высотой, а тем более — ориентацией на академическую музыкальную культуру, точно так же, как и на народную. Высокое женское пение не было в старообрядчестве преемственным и возникло в эпоху торжества эстетики модерна, поэтому ее установки с годами могут еще скорректироваться. Как видно, ответ на вопрос, нужна ли старообрядческому певцу профессиональная постановка голоса, с любых позиций будет положительным: безусловно, она желательна или прямо необходима в своей универсальной части.
Об очень, очень многих моментах и древней, и старообрядческой певческой традиции можно было бы поговорить: об ее истории, становлении рукописной школы Выговского и Ветковского центров, о миграциях и, соответственно, переносе певческой традиции. О соотношении устного и письменного пластов в древних рукописях (начиная с Типографского устава кон. XI — нач. XII в.) и в Новое время, когда книги стали еще более унифицированы. Об экспериментах по выработке пометной крюковой грамоты в XVII веке. Об орнаментации знаменного напева и отражении ее в различных письменных источниках, вплоть до нотных… Хочется выразить надежду, что разговор о традиции знаменного пения будет продолжен и поддержан многими учеными и практиками, которые имеют свои исключительные и ценные наблюдения по этому насущному предмету. Без этого предмета не состоится богослужение, и приходящий человек не скажет: «Здесь центр моей жизни, и моя душа поет именно вот таким же голосом…».
Русская вера, 19.05.2015