Воскресные чтения 24.09.2023

 МЦCА СЕНТZБРZ@ ВЪ А&I ДН&Ь

НLz пред8 воз8дви1женіемъ, ѕ7i z по н7 це. Глaсъ, з7.

Попрaзднество ржcтвA прест7hz бцdы.
Прпdбныz мaтере нaшеz fеодHры, и4же во ґлеxандрjи. С™hхъ мyченикъ, діодHра и3 диди1ма. Прпdбнагw nц7A нaшегw є3вфроси1на. С™hхъ мyченикъ дими1тріz, є3вaнфіи, жены2 є3гw2, и3 димитріaна, ўморeнныхъ г0лодомъ за вeру во хrтA. С™hхъ мyченикъ серапі0на, крони1да, ле0нтіz, ўалeріz и3 селeвка.

О святой мученице Феодоре Александрийской и воине Дидиме

Святые мученики Феодора девица и воин Дидим пострадали за Христа в гонение на христиан императора Диоклетиана в городе Александрии, в 303 или 304 году.

Святая Феодора, представ перед судом правителя Александрии Евстратия, бесстрашно исповедала себя христианкой. На вопрос правителя, почему она не вышла замуж, святая ответила, что посвятила себя Богу, решила остаться девственницей ради Имени Христова. Евстратий повелел отвести святую деву в темницу, дав ей три дня на размышления, и угрожал при дальнейшем ослушании отвести ее в блудный дом. Приведенная на суд через три дня, святая Феодора осталась по-прежнему тверда в своей вере.

Тогда ее отвели в блудный дом, где развратные юноши стали спорить о том, кому первому войти к ней. В это время христианин Дидим в воинской одежде беспрепятственно вошел в блудный дом, разогнал испуганных блудников и спас святую деву, передав ей свою одежду.

Узнав о происшедшем, Евстратий приказал допросить святого Дидима. Приведенный к разгневанному судье, святой Дидим рассказал о том, как освободил святую деву, за что сам был осужден на смертную казнь.

На место его казни пришла святая дева Феодора и, обращаясь к святому Дидиму, сказала, что желает умереть вместе с ним. Правитель, увидев святую мученицу, приказал умертвить обоих. Первой преклонила голову под меч святая мученица Феодора, а после нее и святой мученик Дидим. Тела святых мучеников были сожжены.

ЕВАНГЕЛИЕ

​

АПОСТОЛ

​

ТОЛКОВАНИЯ СВЯТЫХ НА ЕВАНГЕЛИЕ И АПОСТОЛ

​

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 12-13 аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная, уверуете; И никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын Человеческий, сый на небеси

Сказав о крещении и рождении, совершающемся на земле по благодати, потом намереваясь приступить к слову и о собственном рождении, неизреченном и непостижимом, Он между тем еще медлит и не приступает. Потом высказывает и причину, по которой не приступает. Какая же это причина? Грубость и немощь слушателей. На нее Он и делал намек, говоря: аще земная рекох вам, и не веруете: како, аще реку вам небесная, уверуете? Таким образом, где Он говорит о чем-либо простом и маловажном, там это надобно относить к немощи слушателей. Некоторые говорят, что выражение: земная здесь надобно разуметь о ветре, – как бы так Он сказал: Я показал вам пример из земных вещей, но вы и тем не убеждаетесь: как же вы можете понимать предметы более возвышенные? Но если Он здесь называет земным и крещение, не удивляйся. Он называет его так или потому, что оно совершается на земле, или сравнительно с Своим страшным рождением. Наше (в крещении) рождение, хотя и есть небесное, но, в сравнении с Его истинным от существа Отчего рождением, оно – земное. И справедливо, что не сказал: вы не разумеете, но: не веруете. Кто затрудняется и не легко принимает то, что понятно для ума, тот справедливо может подвергнуться обвинению в неразумии; но кто не принимает того, чего нельзя постигнуть разумом, а только верою, тот заслуживает обвинения уже не в неразумии, а в неверии. Таким образом, не позволяя Никодиму испытывать своим умом сказанное, Христос еще сильнее продолжает обличать его в неверии. Если же наше (духовное) рождение надлежит принимать верою, то чего заслуживают люди, испытующие умом рождение Единородного? Но, может быть, кто-либо скажет: для чего было и говорить это, если слушатели не хотели верить? Для того, что хотя они и не хотели верить, но могли принять это и получить отсюда пользу люди последующих времен. Так, со всею силою поражая Никодима, Христос показывает наконец, что Он знает не только это, но и гораздо больше и выше этого, – что высказывает в последующих словах: никто же взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын Человеческий, сый на небеси (ст. 13). Какая же, скажешь ты, здесь связь мыслей? Весьма великая и тесная связь с предыдущим. Никодим сказал: вем, яко от Бога пришел еси учитель (ст. 2); это самое теперь Христос и исправляет, как бы так говоря: не думай, что Я – такой же учитель, каковы были многие Пророки, бывшие от земли; Я с неба пришел. Из Пророков ни один не восходил туда, а Я там всегда пребываю. Видишь ли, как и самое по видимому высокое еще слишком недостойно Его величия. Он не на небе только существует, а и везде, и все исполняет. Но Он беседует, еще снисходя к немощи слушателя, чтобы мало-помалу возвести его к высшему. Сыном же Человеческим Он здесь называет не плоть Свою, а, так сказать, всего Себя по низшему естеству [То есть по человечеству]. И обыкновенно Он называл всего Себя иногда по Божеству, иногда – по человечеству.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 14-16 и якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный. Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный

И якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому (ст. 14). Опять и это по видимому не имеет связи с предыдущим; но (на самом деле) вполне соответствует ему. Сказав, что чрез крещение людям оказано величайшее благодеяние, Он приводит и причину этого, не меньшую самого благодеяния, – крест; как и Павел, беседуя с коринфянами, соединяет вместе эти благодеяния в следующих словах: еда Павел распятся по вас, или во имя Павлово крестистеся? (1Кор. 1, 13). Два эти благодеяния больше всех других показывают неизреченную любовь Господа: Он и пострадал за врагов, и, умерши за врагов, даровал в крещении всецелое прощение грехов.

Но почему Он не сказал прямо: Я буду распят, а отослал слушателей к древнему прообразу? Этим Он научает их, во-первых, что события древние имеют соотношение с новыми, что те не чужды для этих; во-вторых, что Он шел на страдание не против воли Своей, и, кроме того, что и Сам Он не потерпел от того никакого вреда, и многим даровано чрез то спасение. Действительно, чтобы кто не сказал: как могут верующие в Распятого спастись, когда и Он Сам был одержим смертию? – вот Он приводит нас к древней истории. Если иудеи спасались от смерти, взирая на медное изображение змия, то, конечно, тем большее благодеяние могут получить верующие в Распятого. Распятие совершилось не по немощи Распятого и не потому, что восторжествовали над ним иудеи, а потому, что возлюбил Бог мир (ст. 16). Вот почему одушевленный Его храм подвергся распятию: да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (ст. 15). Видишь ли причину креста и спасение, от него происшедшее? Видишь ли соответствие между прообразом и истиною? Там иудеи спасаются от смерти только временной; здесь верующие – от смерти вечной. Там повешенный змий исцеляет от укусов змей; здесь распятый Исус врачует уязвления духовного змия. Там взирающий телесными очами получает уврачевание; здесь взирающий очами душевными освобождается от всех грехов. Там повешена медь, изображавшая подобие змия; здесь – тело Владыки, образованное Духом. Там змий кусал, змий и врачевал; так и здесь: смерть погубила, смерть и спасла. Но змий, который погублял, имел яд, а который спасал, не имел яда; то же опять и здесь: смерть погубившая имела грех, как змий – яд, а смерть Владыки была свободна от всякого греха, как медный змий – от яда. Греха, сказано, не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1Пет 2, 22). Это то же, что говорит и Павел: совлек начала и власти, изведе в позор дерзновением, изобличив их в Себе (Кол. 2, 15). Как мужественный борец, подняв противника на воздух и бросив наземь, одерживает блистательную победу, так и Христос низложил супротивные силы, в виду всей вселенной, и, уврачевавши уязвляемых в пустыне, быв повешен на кресте, освободил их от всех зверей. Но Он не сказал: подобает быть повешенным, а – вознесенным. Он употребил такое выражение, которое для слушателя могло быть более благоприятно и которое ближе подходило к прообразу.

Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (ст. 16). Слова эти означают следующее: не удивляйся, что Я должен быть вознесен ради спасения вашего. Так угодно и Отцу, – и Он так возлюбил вас, что за рабов, и рабов неблагодарных, дал Сына Своего, чего никто не сделал бы и за друга. Это и Павел выражает в словах: едва за праведника кто умрет (Рим. 5, 7). Но Апостол говорил об этом пространнее, потому что беседовал с верующими; а Христос – кратко, так как слово Его было к Никодиму; но слово Его выразительнее. Каждое изречение Его имеет в себе много выразительности. В словах: тако возлюби Бог мир Он показывает великую силу любви, – так как великое, беспредельное расстояние находится между Богом и миром. Бессмертный, безначальный, величество беспредельное, Он возлюбил сущих от земли и праха, полных бесчисленным множеством грехов, оскорбляющих Его во всякое время, неблагодарных. Выразительны и присовокупленные вслед за тем слова: яко Сына Своего Единороднаго дал есть, – не раба, говорит, дал, не ангела, не архангела, а и о сыне никто не показал бы такой заботливости, какую Бог о рабах неблагодарных. Итак, Свое страдание Он изображает не вполне ясно, а прикровенно; но благотворные следствия страдания выражает ясно и открыто, говоря так: да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный. Так как Он сказал, что Ему надлежит быть вознесенным, и тем назнаменовал Свою смерть, то, чтобы слушатель от этих слов не пришел в смущение, не стал предполагать о Нем чего-либо человеческого и не почел Его смерти прекращением существования, – вот смотри, как Он исправляет это: Он говорит, что Тот, Которого дает Отец, есть Сын Божий, виновник жизни, притом жизни вечной. А Кто мог чрез Свою смерть сообщить жизнь другим, Тот не мог навсегда остаться во (власти) смерти. Если не погибают верующие в Распятого, то тем более не может погибнуть Сам Распятый. Кто избавляет от погибели других, Тот тем более Сам свободен от нее. Кто сообщает жизнь другим, Тот тем более источает жизнь для Себя Самого. Видишь ли, что везде нужна вера? Он говорит, что крест есть источник жизни; но разум не легко мог бы принять это: свидетели тому язычники, еще и доныне осмеивающие это; а вера, превосходящая немощь умствовании, то же самое легко и принимает, и содержит. Почему же Бог так возлюбил мир? Не почему-либо другому, как по одной только благости.

Кирилл Александрийский, свт. (†444)  

Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него

«Не бо посла Бог Сына Своего в мир, да судит миру, но да спасется мир Им». Ясно назвав Себя Сыном Бога и Отца, не почитает должным оставлять эту речь без удостоверения, но из самых, так сказать, дел приводит доказательство этого качества, тем самым возводя слушателей к более твердой вере. Не послан Я, говорит, подобно священноначальнику Моисею, чтобы судить вселенную по закону или вводить заповедь для обличения греха, – нет, Я освобождаю раба как Сын и Наследник Отца – преобразую осуждающий закон в оправдывающую благодать, связанного цепями собственных прегрешений освобождаю от греха, – пришел Я для спасения вселенной, а не для осуждения. Да, поистине надлежало, говорит, Моисею, как рабу осуждающего закона, быть служителем, а Мне как Сыну и Богу освободить вселенную всю от проклятия закона и безмерным человеколюбием исцелить немощь мира. Если же оправдывающая благодать выше осуждающего закона, то разве не следует поэтому думать, что Обладающий такой Божеской властью и Освобождающий человека от уз греха превосходит рабское состояние?

Таков один, как думаю, небесполезный смысл данного изречения. Но можно по любознательности находить здесь и другой смысл, вращающийся в тех же представлениях и содержащий родственное прежним умозрение. Спаситель усматривал в Никодиме приверженность к Моисеевым узаконениям и твердую преданность исконным заповедям, а к возрождению чрез Духа – боязнь и к новой евангельской жизни – косность, так как он, вероятно, думал, что она будет тяжелее уже данных постановлений. Как Бог, зная этот овладевший им страх, Спаситель единым и решительным рассуждением освобождает его от этих опасений и показывает, что закон Моисеев, как данный для осуждения мира, гораздо труднее (Евангелия), а Себя Самого являет Подателем милости, говоря так: «ибо не послал Бог Сына в мир, чтобы судить мир, но чтобы спасен был мир чрез Него».

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 14-30 Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит

Если же у евангелиста Луки в притче о талантах говорится другое, то я скажу на это, что об одном говорит одна притча, о другом другая. В притче у Луки от одинаковой суммы проистекли различные выгоды, потому что от одной мины иной приобрел пять, иной - десять, каждый потому различную получил и награду; здесь же напротив, и потому награда одинакова. Кто получил два таланта, тот и приобрел два; равно и тот, кто получил пять, пять и приобрел; а там, так как от одинаковой суммы один приобрел более, другой менее, то по всей справедливости они не удостаиваются и одинаковой награды. Но заметь, что везде не вскоре требуется отчет. Так, отдавши виноградник земледельцам, хозяин удалился, равно и здесь, раздав деньги, ушел; и все это для того, чтобы показать нам Свое долготерпение. Мне же кажется еще, что Христос этим делает намек на воскресение. Но здесь не земледельцев только и виноградник имеет Он в виду, а всех вообще делателей, потому что Он рассуждает не с начальниками только и иудеями, но со всеми вообще. Возвращающие деньги чистосердечно признаются, что они приобрели и что взяли у господина. Один говорит: господи, пять талант ми еси предал (ст. 20); а другой - два; и показывают этим, что он доставил им случай получить выгоду, и благодарят его, все ему приписывая. Что же говорит на это господин? Добре, благий рабе (так как заботиться о пользе ближнего свойственно доброму), и верный: в мале был еси верен, над многими тя поставлю; вниди в радость господа твоего (ст. 21). Этими словами Он показывает полное блаженство. Но один из них не так говорит; а как же? Ведех тя, яко жесток еси человек: жнеши, идеже не сеял еси, и собираеши, идеже не расточил еси; и убоявся, шед скрых талант твой в земли, и се имаши твое (ст. 24-25). Что же сказал ему господин его? Подобаше тебе вдати сребро мое торжником (ст. 27), то есть, нужно тебе было с ними посоветоваться и уговориться. «Но они не слушают меня?» Это не твое дело. Какие слова могут быть снисходительнее?

Люди не так поступают, но самого заимодавца заставляют требовать. Царь же иначе; он говорит: надлежало тебе отдать, а истребование предоставить мне. Аз взял бых с лихвою, - разумея лихву проповеди - явление дел. Тебе надлежало сделать более легкое, а мне оставить более трудное. Но так как раб этого не исполнил, то господин и говорит: возмите от него талант, и дадите имущему десять талант. Имущему бо дано будет, и преизбудет; от неимущаго же, и еже имеет, взято будет от него (ст. 28-29). Что же это показывает? Кто получил дар слова и учения для пользы других и не пользуется им, тот погубит самый дар. Напротив, кто радит о нем, получит еще больший, между тем как тот теряет и то, что получил. Впрочем, празднолюбца кроме этой потери ожидает еще невыносимое мучение, и вместе с мучением приговор страшного осуждения. Неключимаго раба вверзите, говорит он, во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом (ст. 30). Видишь ли, что не только хищник, любостяжатель и делающий зло подвергается ужаснейшему мучению, но и тот, кто не делает добра? Итак, будем внимать словам этим. Пока есть время, будем стараться о нашем спасении; запасем елей для светильников; будем приобретать на талант. Если здесь будем ленивы и станем жить беспечно, то там никто не окажет нам сострадания, хотя бы мы пролили реки слез. Одетый в нечистое платье обвинил самого себя, - и однакож не получил никакой пользы. Имевший один талант возвратил вверенное ему серебро, - и однако был осужден. Умоляли также и девы, приступали и стучались, - и все тщетно и напрасно. Итак, зная это, употребим и деньги, и старание и покровительство, и все на пользу ближнего. Под талантами здесь разумеется то, что находится во власти каждого, - или покровительство, или имение, или научение, или что-нибудь подобное.

Феофилакт Болгарский, блж. (†1107)  

Ст. 1-12 Исус же пошел на гору Елеонскую. А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их. Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставивши ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Исус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он восклонившись сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Исус и женщина, стоящая посреди. Исус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи! Исус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди, и впредь не греши. Опять говорил Исус к народу, и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни

Так как они постоянно укоряли Христа Галилеею, а принимали Его за одного из пророков, то Он показывает им, что Он не из числа пророков. Я, говорит, Свет миру, свет в собственном смысле, свет не пророческий, то есть неполный и слабый, но свет истинный, не ограничивающийся пределами Галилеи или Палестины, но Свет миру и Владыка всех людей; Я − Тот, о Ком пророк сказал: Я положил Тебя светом язычников (Ис. 42, 6). Сим изречением можешь пользоваться и против Нестория. Ибо не сказал Господь: во Мне свет миру, но: Я свет миру. Кто видим был, как Человек, Тот же Сам был и Сын Божий, и свет миру, а не так, как пустословил Несторий, будто Сын Божий обитал в простом человеке. Нет! Сын Марии и Божий, как сказано, был едино. − «Кто, − говорит, - последует за Мною, тот не будет ходить во тьме», то есть не останется в заблуждении, но освободится от заблуждения и тьмы. Сим вместе одобряет Никодима и служителей, как прямо действующих и потому во свете находящихся, и фарисеям намекает, что они находятся в заблуждении и тьме и втайне строят ковы.

___________________________________________
 

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 11-13 Видите, как много написал я вам своею рукою. Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов, ибо и сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти

«Видите, как много написал я вам своею рукою. Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться…». Подумай, какая великая скорбь объемлет эту блаженную душу. Как пораженные какою-либо скорбью, или лишившиеся кого-нибудь из родных, или потерпевшие какое-либо неожиданное несчастие не имеют покоя ни днем, ни ночью, по причине удручающей их душу скорби, – так и блаженный Павел, сказав немного о нравственности, опять возвращается к прежнему, что более всего возмущало его душу, и говорит так: «Видите, как много написал я вам своею рукою».

Здесь он указывает только на то, что все это послание написал он сам, а это служило свидетельством его великой близости. Другие послания сам он только диктовал, а писал другой, как это видно из послания к римлянам, в конце которого сказано: «Приветствую вас… и я, Тертий, писавший сие послание» (Рим. 16:22); в настоящем же случае написал все послание сам. Сделал же это он теперь и по необходимости, не только из любви к ним, но вместе и для отвращения худого подозрения. Так как на него возводили обвинение в таких делах, в которых он не принимал никакого участия, и говорили, что он проповедует обрезание и только притворяется не проповедующим, то ввиду этого он и вынужден был собственноручно написать это послание, чтобы представить о себе письменное свидетельство. Словом же «много», по моему мнению, он указывает не на обширность послания, а на недостаточную красоту почерка, как бы так говоря: «Хотя я не умею красиво писать, однако же, принужден написать это послание собственноручно, чтобы заградить уста клеветникам».

«Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов, ибо и сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти» (Гал. 6:12, 13). Здесь (апостол), показывая, что они не сами собою впали в это заблуждение, а по принуждению, тем самым представляет им случай оставить таковое, а, почти оправдывая их, тем убеждает скорее отстать от лжеучителей. Но что значит – «хвалиться по плоти»? Заслуживать похвалу от людей. «Так как (лжеучители) сами терпели поношение от иудеев за оставление отеческих обычаев, то, чтобы избегнуть этого поношения, – говорит он, – они хотят совратить вас, чтобы самим оправдаться перед теми вашею плотию». Сказал же это он для того, чтобы показать, что лжеучители делали это не для Бога, говоря как бы так: «Это происходит не от благочестия, а все делается из одного человеческого честолюбия, ради угождения неверным – тем, что верные обрезываются, и предпочитают оскорбить Бога, чтобы только угодить людям». Это именно значат слова – «хвалиться по плоти». Затем, желая показать, что лжеучители и с другой стороны недостойны прощения, он еще обличает их и в том, что они повелевают обрезываться не только из угождения другим, но и для собственного тщеславия. Поэтому он и прибавил: «дабы похвалиться в вашей плоти», – как будто они действительно имеют учеников, а сами учители. Но откуда это видно? «Ибо и сами… не соблюдают закона», – говорит он. Впрочем, если бы и соблюдали, то и в таком случае были бы достойны величайшего осуждения, а теперь и самое намерение их преступно.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Исуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира

«А я не желаю хвалиться, – говорит, – разве только крестом Господа нашего Исуса Христа». Конечно, это считается позорным, но только в мире и у неверных, а на небесах и у верных это величайшая слава. Так и бедность для других постыдна, для нас же она – похвала; и терпеть поругания для многих кажется смешным, а мы этим хвалимся. Точно так же и крест есть наша похвала. И не сказал он: «я же не хвалюсь», или: «я же не хочу хвалиться», но – «мне же да не будет», как бы отвращаясь чего, как безрассудного, и прося у Бога помощи, чтобы ему избежать этого. В чем же состоит похвала о кресте? В том, что Христос ради меня принял зрак раба, и ради меня претерпел страдания, – ради меня, бывшего рабом, врагом и неблагодарным, и так возлюбил меня, что предал и Себя (на смерть). Что еще можно найти равное этому? Если рабы, получая только похвалу от своих господ, которые, будучи притом одного естества с ними, хвалятся этим, то как же не хвалиться нам, когда Владыка, истинный Бог, не постыдился претерпеть за нас крестную смерть? Поэтому и мы не будем стыдиться Его неизреченного милосердия к нам. Он не устыдился быть распятым за тебя, а ты стыдишься исповедывать Его бесконечное милосердие? В таком случае ты подобен тому узнику, который прежде не стыдился своего царя, а когда последний, придя к нему в темницу, снял с него оковы своими руками, стал из-за этого стыдиться его. Это было бы крайним безумием, так как этим особенно и надобно хвалиться.

«…Которым для меня мир распят, и я для мира». Миром он называет здесь не небо и землю, но дела житейские – похвалу от людей, почет, славу, богатство и все подобное, что кажется обыкновенно блистательным. «Все это, – говорит, – стало для меня мертво». Таков должен быть христианин, и эти слова он должен постоянно иметь на устах своих. Но (апостол) еще не был доволен только первым видом умерщвления, но присовокупил и другой, сказав: «и я для мира», указывая этим на двойное умерщвление, и как бы так говоря: «и это для меня мертво, и я, с другой стороны, мертв для этого; это не может овладеть мною или пленить меня, потому что раз и навсегда умерло для меня; и я не могу быть одержимым желанием его, так как и я мертв для этого». Нет ничего блаженнее подобного умерщвления, так как оно служит основанием блаженной жизни.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 15-16 Ибо во Христе Исусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь. Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость, и Израилю Божию

Видишь ли, на какую высоту вознесла (апостола) сила креста? Она не только все мирское сделала мертвым для него, но и поставила его несравненно выше прежней жизни. Какая сила может равняться этой силе (креста)? В самом деле, кто раньше подвергался смерти и других умерщвлял за обрезание, того крест научил, вменив обрезание наравне с необрезанием, искать дел новых, дивных и превышенебесных. Новою тварью он называет нашу жизнь, – как в отношении к совершившемуся, так и в отношении к имеющему еще совершиться. В отношении к совершившемуся – потому, что душа наша, состарившаяся во грехе, чрез крещение вдруг обновилась, как бы созданная вновь, почему и требуется от нас также и образ жизни новый и небесный; в отношении же к будущему – потому, что небо, и земля, и вся наконец тварь вместе с нашими телами должны перейти в состояние нетления. «Итак, не говори мне, – говорит (апостол), – об обрезании, которое теперь не имеет уже силы; да и как, в самом деле, оно может оставаться теперь, когда все так изменилось? Ищи новых дел благодати. Только стремящиеся к этим делам насладятся миром и милостию Божией и могут быть названы в собственном смысле Израилем, – тогда как те, которые мыслят противное этому, хотя бы они родились и от Израиля и носили имя его, лишились всего этого, и сродства с ним, и самого наименования. Только исполняющие это правило, оставивши древнее и следуя учению благодати, могут назваться истинными израильтянами».

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 17-18 Впрочем никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы Господа Исуса на теле моем. Благодать Господа нашего Исуса Христа со духом вашим, братия. Аминь

«…Впрочем, никто не отягощай меня». Здесь он говорит это не как утомленный или отчаявшийся. Как, в самом деле, мог ослабеть или упасть духом тот, кто решился ради учеников все сделать и претерпеть, – кто говорит: «настой во время и не во время» (2Тим. 4:2), и еще: «не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола» (2Тим. 2:25, 26)? Для чего же он говорит это? Для того, чтобы возбудить их недеятельный ум, привести их в больший страх, утвердить предписанные им правила, и предостеречь их впредь от подобных смятений.

«…Ибо я ношу язвы Господа Исуса на теле моем». Не сказал – «имею», а – «ношу», точно кто-нибудь гордящийся своими трофеями или царскими знаками отличия. Хотя носить язвы считается также признаком бесчестия, но он хвалится язвами; и подобно тому как радуются воины, носящие знамена, так радуется и он, носящий язвы. Но для чего он говорит это? «Для того, – говорит, – что эти язвы оправдывают меня лучше всякого слова, лучше всякого голоса. Они издают голос сильнее всякой трубы против тех, которые противоборствуют мне и говорят, что я учу притворно и говорю иногда в угождение людям. Если бы кто увидел окровавленного и покрытого бесчисленными ранами воина, вышедшего из строя, тот, конечно, не мог бы обвинять его в трусости и предательстве, так как он на самом теле своем носит доказательство своего мужества. Так же, – говорит, – должно судить и обо мне. И если кто хочет слышать мое оправдание и узнать мой образ мыслей, тот пусть смотрит на мои раны, которые представляют доказательство сильнее этих слов и этого писания». В начале послания он ясно доказал свое непритворство внезапным своим обращением, в конце же его доказывает это своими страданиями. А чтобы кто-нибудь не сказал, что он обратился с искренним сердцем, но после не устоял в том же самом расположении, для этого он и приводит свои труды, страдания и язвы в свидетели того, что он также и устоял. Наконец, достаточно оправдавшись во всех отношениях, и уверив, что ничего не сказал по гневу или по нерасположению, а питает к ним неизменную любовь, он снова подтверждает то же самое, заключая свое слово молитвою, исполненною бесчисленных благ, и говоря: «Благодать Господа нашего Исуса Христа со духом вашим, братия. Аминь» (Гал. 6:18). Этими последними словами он наложил печать на все сказанное прежде. В самом деле, он не сказал просто – «с вами», как говорит в других посланиях, но – «со духом вашим», отклоняя их от плотского, и везде указывая на благодеяния Божии, и напоминая о благодати, которую они получили и которая достаточна была для того, чтобы избавить их от всякого иудейского заблуждения. Как принятие Духа зависело не от немощного закона, но от оправдания чрез веру, так и удержание его после принятия зависело не от обрезания, а от благодати. Поэтому он и заключил увещание молитвою, напомнил о благодати и духе и назвал их братьями, и, призвав Бога, чтобы они постоянно наслаждались этими дарами, оградил их двойною оградою, так как сказанное им есть и молитва, и вместе всецелое наставление, и потому служит для них вместо двойной стены. В самом деле, и наставление, напоминающее им, каких благ они удостоены, весьма сильно могло удерживать их в догматах Церкви, и молитва, призывающая благодать и умоляющая ее неотлучно пребывать в них, не попускала духу отступить от них. Когда же (Дух) будет пребывать в них, тогда всякое ложное учение исчезнет как пыль, о Христе Исусе Господе нашем, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 1-2 Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами. Ибо сказано: во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения

Так как (апостол) сказал, что Бог призывает, а мы только посланники от Него, которые молим, чтобы вы примирились с Богом, то, чтобы (коринфяне) не предались беспечности, он снова устрашает их и возбуждает, говоря: «умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами». «Не будем, – говорит, – предаваться беспечности потому, что Бог нас призывает, и послал к нам посланников. Напротив, поэтому-то самому и будем всячески стараться угодить Богу, и собрать сокровища духовные (о чем он и выше говорил, когда сказал, что «любовь Божия обдержит нас», т. е. побуждает, заставляет, нудит), – чтобы, после такого попечения, предавшись беспечности и не показавши ничего доброго, не лишиться вам столь великих благ. Итак, не думайте, что, если (Бог) послал призывающих, это призывание продолжится вечно. Оно продолжится только до второго пришествия; Он будет призывать, доколе мы находимся только здесь, а после того суд и мучение. Это-то, – говорит, – и побуждает нас призывать вас». Он часто возбуждает верующих не только величием благ и человеколюбием (Божиим), но и краткостью времени. Так в других посланиях он говорит: «ныне ближе к нам спасение» (Рим. 13:12); и еще: «Господь близко» (Фил. 4:5). А здесь еще более делает: побуждает верующих не только краткостью данного времени, но еще и тем, что это только время и благоприятно для спасения. «Вот, – говорит, – теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения». Не будем же терять благоприятного времени, но покажем достойное данной нам благодати попечение. «Потому, – говорит, – и мы сами спешим, зная и краткость, и благоприятность времени». Вот почему он сказал: «умоляем вас». «Как споспешники вам», потому что «Мы помогаем более вам, нежели Богу, от Которого мы посланы. Он ни в чем не имеет нужды; все спасение распространяется на вас». Впрочем, этим не отвергается и то, что (апостолы) были споспешники и Богу, как и говорит в другом месте: «Ибо мы соработники у Бога» (1Кор. 3:9). «К этому-то спасению, –говорит, – мы и призываем вас: «умоляем». Когда же Бог призывает ко спасению, то не просто призывает, но представляя на то права Свои, именно то, что Он дал Сына-праведника, не ведавшего греха, и за нас грешников соделал Его грехом, чтобы мы сделались праведными. Тому, Кто имеет столько прав и есть Бог, не следовало бы и призывать, и притом людей непокорных; напротив, нам бы надлежало призывать Его каждый день. И, однако, Он призывает: мы же, – говорит, – призывая, не можем от себя представить вам никакого права или благодеяния, разве то одно, что умоляем вас именем Бога, открывшего вам столько благодеяний. Умоляем же для того, чтобы вы приняли Его благодеяние и не отвергли дара. Итак, послушайте нас – и не напрасно примите предлагаемую вам благодать». Чтобы (слушатели) не подумали, что примирение состоит только в том, чтобы веровать в Призывающего, он требует еще исправления жизни, потому что, получивши прощение грехов и, примирившись (с Богом), жить опять по-прежнему значит то же, что снова возвратиться к вражде и, в рассуждении жизни, напрасно принять благодать.

Благодать не спасет нас при нечистой жизни; напротив, еще более повредит нам и усугубит грехи наши, если мы после такого познания и дара возвратимся к прежним беззакониям. Впрочем (апостол) ясно пока еще не говорит этого, чтобы не сделать слова своего тяжким; а говорит только, что иначе мы не получим никакой пользы. Потом напоминает пророчество, убеждая тем и побуждая (коринфян) подвигнуться, чтобы получить спасение. «Ибо сказано, – говорит, – во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (ст. 2). «Время благоприятное». Какое это время? Время дара и благодати, в которое не отчета в грехах требуют, не осуждение произносят, но с прощением грехов предлагают и наслаждение бесчисленными благами, – оправдание, освящение и все другие. Сколько надлежало бы трудиться, чтобы дождаться такого времени? Но вот без всякого с нашей стороны труда пришло это время, неся с собою оставление всех прежде бывших грехов. Поэтому и называют его благоприятным, так как (Господь) принимает ныне и величайших грешников, и не только принимает, но еще удостаивает их высочайших почестей. Когда Царь пришел, то уже не суда время, но милости и спасения. Потому и называет это время благоприятным, доколе мы находимся в подвиге, доколе работаем в винограднике, доколе остается одиннадцатый час.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 3-6 Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви

Далее, как и всегда делает (апостол), выставляя самого себя на сцену, чтобы с него брали пример, так делает он и здесь. Поэтому и присовокупляет: «Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо наше служение» (ст. 3), – заимствуя убеждение не от времени только, но и от примера тех, которые подвизались как должно. И смотри, как скромно это делает. Не сказал: «Глядите на нас, а мы таковы-то»; но, как бы защищаясь против обвинения, исчисляет свои (подвиги). И полагает два отличительных признака беспорочной жизни, первый: «ни в чем не полагаем претыкания» – не сказал «обвинения», но что гораздо маловажнее – «претыкания», – т. е., никому не подавая и повода к укоризнам против нас, – «да служение наше безпорочно будет», – чтобы кто не стал нападать (на это служение); и не сказал опять, чтобы кто не стал порицать или обвинять, но чтобы оно не подавало и случайного повода к тому, чтобы кто-нибудь мог порицать в чем-нибудь. Второй признак: «но во всем являем себя, как служители Божии» (ст. 4). Это гораздо выше (предыдущего). Действительно, не одно и то же – быть свободным от обвинения, и устроить себя так, чтобы из всего видно было, что мы Божии слуги; и не одно и то же – избежать порицания, и быть достойным похвал. Не сказал: «являясь» (φαινόμενοι), но: «являем себя» (συνιστώντες), т. е. показывая (себя таковыми на деле). Далее говорит и о том, каким образом они сделались таковыми. Каким же? «В терпении, – говорит, – многом». Терпение он положил основанием благ, почему и не просто сказал – «в терпении», но – «в терпении многом», чтобы показать его важность. Действительно, перетерпеть одну какую-нибудь беду или две – еще не великое дело; потому и перечисляет множество скорбей и искушений, говоря: «в скорбях, в бедах» (ανάγκαις). Но скорбь еще более увеличивается, когда нельзя уклониться от несчастий, и когда точно неизбежная какая необходимость требует злостраданий. «в тесных обстоятельствах», – т. е., или в теснотах голода и других необходимых потребностей, или просто в теснотах искушений. «Под ударами, в темницах, в изгнаниях» (ακαταστασίαις) (ст. 5). И каждое из них само по себе тяжко: тяжко терпеть бичевание, тяжко быть в узах, тяжко не иметь покоя от гонений – это именно и значит «в нестроениих»; но когда постигают все эти скорби и притом сразу, то подумай, какая для этого потребна душа! Потом ко внешним скорбям присовокупляет и те, которые от него собственно зависели: «в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте» (αγιότητι)«. Этими словами он указывает на те труды, которыми обременял себя, переходя с места на место; и делая своими руками, – на те ночи, в которые учил, или трудился для себя, и со всем тем не забывая и поста, хотя и одни эти (подвиги) стоили не одной тысячи постов. А под «чистотой» здесь он разумеет или целомудрие, или чистоту во всем, или же нелюбостяжательность, или же то, что он даром проповедовал Евангелие. «В благоразумии» (γνώσει) (ст. 6). Что такое «в благоразумии»? В мудрости, даруемой от Бога, которая истинно есть ведение, а не как мнимые мудрецы, хвалящиеся внешним образованием, а этой истинной мудрости лишенные. «В великодушии, в благости». И это важное свидетельство мужественной и благородной души – великодушно переносить поражения и удары, отовсюду наносимые. Далее, чтобы показать, как он сделался таковым, присовокупил: «в Духе Святом». «Чрез Него, – говорит, – мы все это совершаем». Но смотри, где он поставил помощь от Св. Духа, – после уже исчисления своих подвигов. Мне кажется, он хотел показать этим и нечто еще другое. Что же такое? То, что «мы обильно исполнены Духа Святого, и свое апостольство оправдываем и тем, что удостоились духовных дарований», так как, хотя это зависит и от благодати, тем не менее, и сам он был причиною, своими делами и подвигами привлекши на себя благодать. Если же кто думает, что сверх сказанного (апостол) выражает этими словами еще и то, что он, в употреблении благодатных даров, не подавал никому никакого соблазна, – думаю, и тот не погрешит против смысла. Действительно, некоторые (из коринфян), получив дар языков и возгордившись, тем подали повод к осуждению себя, потому что получивший духовные дары может и злоупотребить ими. «Мы же, – говорит, – не таковы, но и «в духе», – т. е. в дарованиях, – пребыли беспорочными. «В любви нелицемерной».

Вот что было причиною всех благ (им приобретенных); вот что сделало его таковым, и сохраняло в нем Духа, действием Которого все у него совершалось.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке

«В слове истины» (ст. 7), о чем он часто упоминает, т. е. что мы возвещали слово Божие без обмана и без подделки. «В силе Божией». Как всегда он поступает, – т. е. ничего не относит к самому себе, но все усваивает Богу и Ему приписывает все свои действия, – так делает и здесь. Так как он сказал о себе много великого, именно то, что проводил жизнь неукоризненную во всем, и показывал в себе высочайшую мудрость, то все это усвояет Духу и Богу. Действительно, сказанное им было необычайно. Если и живущему в тишине трудно сделаться добродетельным и непорочным, то подумай, какая должна быть душа у того, кто обуреваемый столь многими скорбями, всегда сияет. Но он не это только претерпел, а и гораздо более того, как увидим далее. И не только то удивительно, что он пребыл беспечален, обуреваемый такими волнами, и мужественно перенес все, но еще более то, что все это (перенес) с радостью, – как на это он ясно указывает далее, говоря: «с оружием правды в правой и левой руке». Видишь ли, какое присутствие духа, и какая сильная душа? Он показывает, что скорби – это оружия, которые не только не низлагают (терпящих их), но и ограждают и укрепляют. «левыми» же он называет мнимые (δοκούντα) скорби, потому что и эти имеют свою награду. Почему же он так называет их? Или потому, что говорит, сообразуясь с понятиями других, или потому, что Бог повелел молиться и о том, чтобы не впасть в искушение.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

Ст. 8-9 в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем

«В чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах» (ст. 8). «Что ты говоришь? Почитаешь за великое то, что пользуешься славою? Подлинно так», – говорит. Почему же? Казалось бы, терпеть бесчестие – великое дело; а для наслаждения славою требуется невеликая душа? Напротив, великая и весьма великая, – чтобы, пользуясь славою, не впасть в гордость. Вот почему он и о славе думает так же, как о бесчестии, потому что он равно сиял в том и другом случае. Но каким же образом (слава) бывает оружием правды? Таким, что многие, видя учителей благочестия в славе, и сами возбуждаются к благочестию; она свидетельствует о добрых делах их; такою славою прославляется и Бог. И это есть дело премудрости Божией, – чтобы проповедание Евангелия совершалось противными средствами. Смотри, – вот Павел был связан. И это было допущено для пользы Евангелия: «обстоятельства мои, – говорит, – послужили к большему успеху благовествования: и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедывать слово Божие» (Фил. 1:12:14). Был он и в славе. И это опять усугубляло ревность верующих. «В чести и бесчестии». Он переносил мужественно не только телесные скорби, которые исчислил выше, но и собственно душевные. А и эти скорби обыкновенно сильно возмущают дух. Иеремия перенес много искушения; а от этих изнемог, и когда его злословили, говорил: «Не стану пророчествовать, и не буду более говорить во имя Его» (Иер. 20:9). И Давид часто жалуется на злословия. А Исаия, после многих других утешений, успокаивает (иудеев) еще так: «Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь» (Ис. 51: 7). И Христос говорит ученикам: «когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня, радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5:11, 12), а в другом месте прибавляется еще: «и взыграйте» (Лк. 6:23). Он не положил бы такой награды, если бы подвиг этот не был велик. В телесных страданиях болезнь души разделяет и тело, потому что и тело и душа страдают вместе; а здесь (страдает) одна душа. Потому-то многие пали от одних душевных скорбей и погубили души свои. Оттого и для Иова укоризны друзей его казались тяжелее ран и червей (Иов. 19). Поистине, нет ничего тягостнее для мучимых скорбями, как слово, уязвляющее душу. Потому-то и (апостол), перечисляя труды и подвиги свои, полагает и этот, говоря: «славою и бесчестием». Так многие и из иудеев не хотели веровать (в Господа), только из опасения лишиться славы в народе. Они боялись не казней, но того, чтобы не выгнали их из сонмищ (Ин. 5:42). Потому (и Господь) говорил им: «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу» (Ин. 5:44)? И многих можно бы указать, которые, презрев все страдания, побеждены были славою. «Нас почитают обманщиками, но мы верны» (ст. 8). Это – то же, что и «при порицаниях и похвалах». «Мы неизвестны, но нас узнают». Это – то же, что и «славою и бесчестием». Для одних они были знаемы и достоуважаемы, для других недостойны и того, чтобы знать их. «Нас почитают умершими, но вот, мы живы», т. е., как приговоренные и осужденные на смерть, что также составляло род бесчестия.

А это сказал он для того, чтобы показать и неизреченную силу Божию, и их терпение. «(Смотря по тому), – говорит, – как и до чего злобствовали против нас враги наши, нам непременно надлежало бы умереть; так и все думали; но Бог спасал нас от погибели». Далее, чтобы показать для чего Бог попускает это, (апостол) продолжает: «нас наказывают, но мы не умираем». Здесь он показывает, какая польза проистекает от искушений, еще прежде наград, и как сами враги невольно делаются их благодетелями.

Иоанн Златоуст, свт. (†407)  

нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем

«Нас огорчают, а мы всегда радуемся» (ст. 10). «Другие, смотря на нас, думают, что мы скорбим, между тем как мы не только не скорбим, но ощущаем самое высшее удовольствие». И не просто сказал: «радующеся», но прибавил – «присно», т. е. всегда. Что может сравниться с такою жизнью, в которой по мере несчастий увеличивается радость? «Мы нищи, но многих обогащаем». Некоторые думают, что здесь говорится о богатстве духовном, а я нахожу возможным присовокупить и видимое богатство, потому что они и им обладали, поскольку чудным некоторым образом имели отверстыми для себя все дома. Это (апостол) и подтверждает далее, говоря: «мы ничего не имеем, но всем обладаем». Но как это возможно? Как возможно совместить две вещи совершенно противные? Обладающий многим не имеет ничего; а ничего не имеющий владеет всем! Однако не только в этом, а и в других вещах часто одно противное производит другое противное. Если же тебе все еще кажется удивительным, как возможно иметь все тому, кто ничего не имеет, то я представлю в пример самого (апостола), который повелевал всей вселенной, и был господином не только их имения, но и самых очей. «Если бы возможно было, – писал он, – вы исторгли бы очи свои и отдали мне» (Гал. 4:15). Все же это говорит для того, чтобы научить нас не смущаться человеческими о нас суждениями, – хотя бы нас называли льстецами, хотя бы не хотели и знать о нас, хотя бы считали нас преступниками, осужденными на смерть, хотя бы скорбящими, бедными, ничего не имеющими, хотя бы (считали нас) находящимися в унынии и тогда, когда мы радуемся, – потому что и для слепых солнце не светит, и безумным неизвестны удовольствия мудрых. Одни только верные умеют справедливо ценить дела, и радуются и скорбят не о том, о чем другие. Если бы кто, не имея никакого понятия о состязаниях, увидел бойца, хотя украшенного венцом, но имеющего раны, то, не зная того удовольствия, которое приносит бойцу венец, конечно, стал бы думать только о том, что тот испытывает мучительную боль по причине ран. Так и те знают только то, что мы претерпеваем, а того не знают, за какую цену претерпеваем, и потому естественно думают, что мы только страдаем; они видят только борьбу и бедствия, а наград, венцов и основания подвигов не видят. Итак, что же это было, чем владел Павел, когда говорит: «мы ничего не имеем, но всем обладаем»? Блага земные и духовные. В самом деле, кого как ангела принимали города, для кого готовы были исторгнуть и отдать свои очи, за кого готовы были положить свои головы, – как тот не был господином и всего им принадлежащего? Если же хочешь видеть его духовные блага, то увидишь, что он и ими был весьма богат. Кто так близок был к Царю всяческих, что Владыка ангелов сообщил ему сокровенные тайны, – тот как не превосходил всех и обилием (духовных благ), и как же не имел всего? Иначе ему так не повиновались бы демоны, и не стали бы убегать от него с такою поспешностью болезни и недуги.

Ефрем Сирин, прп. (†373)  

Ст. 10-29 а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет. А закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им. Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою - ибо написано: проклят всяк, висящий на древе, - дабы благословение Авраамово через Христа Исуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою. Братия! говорю по рассуждению человеческому: даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему. Но Аврааму даны были обетования и семени его. Не сказано: и потомкам, как бы о многих, но как об одном: и семени твоему, которое есть Христос. Я говорю то, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя четыреста тридцать лет, не отменяет так, чтобы обетование потеряло силу. Ибо если по закону наследство, то уже не по обетованию; но Аврааму Бог даровал оное по обетованию. Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан через Ангелов, рукою посредника. Но посредник при одном не бывает, а Бог один. Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Исуса Христа. А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере. Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя. Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Исуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Исусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники

Ясно, что законом самим никто не оправдывается, так как нет никого из праведников, большего или меньшего, который не был бы преступником закона и не подлежал бы проклятию закона; ибо, опять говорит, праведный от веры жив будет (Авм. 2:4). Закон же не от веры животворит, но исполнивший это (заповеди закона) жив будет этим (Лев. 18:5). Христос нас искупил от проклятия закона, ибо, придя (на землю), претерпел за нас проклятие: проклят, сказано, всяк висящий на древе (Втор. 21:23). Теперь же, поелику благословение Авраама чрез Евангелие Христово достигло до язычников, почему не спешите с радостью принять благословение Духа, обещанное Аврааму чрез веру, которая прежде оправдала Авраама? - Приводит в речи своей пример, что, как завещание утвержденное не отменяется, и не прибавляется какое-либо другое постановление сверх того, что положено в нем, - так и Аврааму изречено обетование: не ему и семенам его многим, потомству Хеттуры и Измаила, но ему самому и семени его (Одному), Кто есть Христос. Итак, этого обетования, которое подобно завещанию утверждено было у Бога, от - самых дней Авраама, закон, бывший после четыреста и тридцати лет, не может отменить, и сделать бездейственным обетование. Ибо если, как утверждают ваши новые учители, по закону наследство, то уже не по обетованию, как сказал сам Бог. Но мы знаем, что Аврааму чрез обетование даровал Бог, а не чрез закон, который преступников ради положен был, чтобы он своими установлениями мог подготовлять людей до времени, то есть - доколе не пришло семя, которое обетовано, в присутствии сонма Ангелов, рукою посредника. Но посредничество Ангелов было не в одном лице; Бог же, бывший среди них и давший это обетование, один был, который не изменяется. Итак, закон - не против обетований Аврааму, ибо если бы дан был закон могущий оживотворить, то упразднено было бы обетование. Но заключило Писание исполнителей закона под грех, дабы обетование от веры Исуса Христа дано было не делающим (дела закона), но верующим. Однако же не совсем бесполезен был закон, но был для нас стражем от грехов, благодаря своим прещениям и наказаниям. Заключены были - разумей: сохраняемы были для той веры, которая уготована была для откровения нам. Итак, закон детоводителем нас был, поелику вас, укрощенных и усмиренных, приводит к вере во Христа, которая оправдывает нас. Но когда пришла вера, уже не у детоводителя мы, то есть под законом; ибо все мы сыны Божии чрез веру Исуса Христа, а не прежние рабы, угнетаемые под игом закона. Все, кои во Христа крестились и веруют, что облеклись во Христа, - не только освободились от проклятия закона, но и приняли как бы другой образ, хотя и остались теми же по естеству. Итак после прощения в крещении нет уже Иудея надменного, ни язычника отверженного, ни раба слабого, ни владыки горделивого, ни мужчины по власти своей и женщины с подчинением своим: ибо все вы одно есте во Христе Исусе. Если же вы принадлежите Христу, Который от Авраама, то семя Авраамово вы, ставшие наследниками обетования.

Общество сщмч. Андрея (Ухтомского)
vk.com/ukhtomsky_community t.me/ukhtomsky_community t.me/ukhtomsky_chat